Павел почувствовал, как пол вокруг него исчезает: автострада, неумолимо гудящая фарами и колёсами, превратила лес в чужой мир. Вместе с Женей они шагнули через невидимую черту, но теперь вместо знакомых троп им предстояло пробираться вдоль рядов бензоколонок и рекламных щитов под яркими фонарями. В этом искусственном свете ветви деревьев выглядели как чёрные пятна, а в их рычащем эхо таилась тревога: ведь не каждое отражение фонаря — простой блик.
Его взгляд невольно вернулся к старому дорожному знаку: соты, соединённые в бесконечный мотив, напомнили о тех ночах, когда он разгребал чернилами колдовские формулы отшельника. Тогда Павел считал эти узоры скучной символикой, но под каплями сумерек они оживали, словно древний шифр. Страх и надежда слились в одном пульсирующем ощущении: перед ним открылась дверь в тайный лабиринт, где законы реальности подчиняются чужим правилам.
Женя подала руку, и он ощутил её тепло — якорь в бушующем море неизвестности. Вместе они двинулись вдоль бетонных барьеров, не зная, что ждёт их дальше: может, за следующим поворотом окажется безопасный приют, а может, тот же колдун, чьи шёпоты ещё звенели в его памяти. Но шаг был сделан, и высматривать можно было только один путь — вперёд, по пчелиным сотам на дорожном знаке, ведущим их в сердце загадки, где им предстоит встретиться лицом к лицу с собственной судьбой.
